продолжение
Значит, нельзя к нему так легкомысленно относиться. Значит, люди каким-то образом в него верят. Он заварил такую кашу. Посмотрим, что из этого выйдет.
Эдуард Лимонов . (Саакашвили) Суд его не покарал. Это совершенно невероятно, что происходит. Это приключения грузина на Украине. Плюс, да какой он угодно, он пассионарий. Пассионарии часто бывают смешными. Морда оскаленная, какой-то снимок придурка, якобы. Но это сила. У нас есть такие люди в политике? Я не вижу.
Чтобы забраться в чужую страну и такое вытворять. Представьте себе русского там, например. Это может быть? Нет, я не вижу.
(Саакашвили) Давайте сразу подчеркнем, чтобы нас не обвиняли. Он, конечно, антирусская сволочь. Кто тут возражает.
Но, в данном случае, есть, определенное восхищение человеком
никто не мешает нам, я думаю, вы разделяете в данном случае, иметь какое-то определенное восхищение человеком, который такое творит в современности. Лазит по киевским крышам, его несут. Он сказал, что бросится, у нас пишут: “Вот, не бросился”. Он посчитал, что, может быть, выгоднее ему не броситься в этот момент. И, конечно, нельзя все объяснять происками ЦРУ. Это ЦРУ направило некрасивых, разъяренных украинских мужиков и баб, которые вытащили его оттуда, а потому стали голыми руками разбирать брусчатку. И мне особенно нравятся буржуазные дамы, вы видели? Я считаю, что это здорово, что такие люди, еще средневековые… У нас привыкли, что все это происходит за кулисами, там. А здесь все видят. Политик, которого все видят.
Украина) Ну, это после революции. У них же была революция. Серьезно говоря. Враждебная нам, но революция. Нельзя отрицать, что была революция.
Хорошо. Государственным переворотом. Возможно, так. У них было такое широкомасштабное потрясение всего государства. И смена фактически управленческого аппарата. Вы видели. Этого отрицать нельзя.
Эдуард Лимонов(Сирия) Это самая большая боль в сердце, это Сирия. Я вот высказал вначале такое соображение, что олигархов поменяли на Сирию. Не знаю. Я вообще не понял, чего мы… Цель любой войны, это что-то поиметь. Либо территориальные какие-то уступки. Может быть, престиж? Ну, да. Мы приобрели какой-то престиж. Но он, как его приобрели, так может и упасть. Мы сейчас уходим, во всяком случае, государство говорит, что мы уходим. И сам глава нашего государства поехал туда. Видимо, счел важным лично объявить, что мы уходим. Заметьте, показательно, всему миру. Поехал и на авиабазе “Хмеймим” принял, как бы, последний парад войск. Значит, видимо, посчитал это очень важным. Непонятно зачем мы туда приходили, да.
Д.Ю. А вот у меня созрела такая мысль, что США, они как всемирная “крыша”: “Мы у вас базу поставим, а вам на войну тратиться меньше. Но наша база тут”. Может и мы, как “крыша”.
Мне не хотелось бы на самом деле верить в какой-то сговор между нашей властью и США. Во мне это вызывает отвращение полное. Если это так, то очень много получается лживого в нашем поведении. Если это так. А США только что объявили, что они остаются. Вы слышали, да? Причем они постоянно занижают количество все равно. Сейчас они признали, что у них там 2 тысячи солдат и офицеров. На самом деле там четыре тысячи. Это сказал один из американских генералов. Ему немедленно поставили на вид, и он сказал: “Я оговорился, я хотел сказать, что 500 человек”. Там четыре тысячи, это он говорил недели две тому назад. Мы освобождаем Сирию для американцев, чтобы они там свои устраивали законы? Не хотелось бы считать так.
Д.Ю. Ловко бросать бомбы, вопросов нет, это полезно во время ведения боевых действий. Закончились боевые действия когда разбомбили то, что можно было разбомбить. Остались люди, и осталась идеология.
Знаете, я, конечно, восхищен и нашей армией, и “Крым наш”, и все такое. Я в восторге, что дожил до такого, что наша власть способна на такие вещи. И то, что в Сирию вошли — аплодировал. Но я хотел бы все-таки ясности. Я не понимаю, что дальше происходит, почему это происходит. Потом нужно напомнить, что все-таки ИГ не имело авиации. Не имело сколько-нибудь убедительной ПВО. Это довольно облегчало задачу разбомбить людей, которые не могут отбиться от этого. А они, скоты и сволочи, вся эта обезглавливающая братия, они, конечно, были способны, если бы имели авиацию или ракетные комплексы, нам пришлось бы туго. А так мы легко отделались. Турки у нас сбили один бомбардировщик, потери были скромные. Я бы не считал, что мы натренировались в воздушных боях.
Идеология осталась и сейчас есть опасение, что Халифат может возникнуть где угодно. Он есть и в Европе, безусловно, там есть люди. Мы это видим по террористическим актам, которые постоянно проводят на территории Европы те или иные группы людей. Но куда хуже, это ведь не только Европа. В Ливии есть целые территории, которые присягнули ИГ, и там есть войска. Есть такие же территории в Афганистане. Это все еще ничего. А есть такая страна, как Индонезия. С самым крупнейшим мусульманским населением в мире. Там сейчас 300 миллионов человек. Из них 88 процентов мусульман. У меня некоторое количество друзей побывали там, я не был. Они говорят, что настроение там жутчайшего радикализма.
